Главными страхами российской экономики на протяжении двадцати пяти лет были “голландская болезнь”, она же “нефтяная игла” и гиперинфляция. Причина очевидна: живущие сегодня взрослые люди хлебнули лиха сначала в 1990-1993 годах, потом в 1998-м и больше всего на свете не хотели бы повторения этого опыта. Все российские экономисты и все правительства страны, сколько их было, изо всех сил старались создать такую систему, чтобы эти страхи над нами не довлели. И лекарство всё это время было под рукой, импортное, патентованное – монетарная политика. Главное, не потратить на народ слишком много денег, а то он как побежит в магазины, цены как прыгнут! Лекарство, надо признать, работало. Вот только заодно работало на своих изобретателей. Спасая от инфляционных бед, оно заодно мешало России иметь современную, самодостаточную экономику, делало зависимой от мировой финансовой олигархии. Коронавирусная беда в начале всемирного экономического кризиса случилась как нельзя более кстати. Россия получила шанс на прорыв в новую экономику.
Выбор века: плацебо или лекарство
Обсуждение правительственного плана восстановления российской экономики после коронавирусной паузы началось 2 июня. План этот совсем неплох, стоит сравнительно недорого, всего пять триллионов рублей и имеет лишь один недостаток – в нём нет ничего нового. Он представляет собой компендиум мер, обсуждавшихся в Минэкономразвития уже в течение длительного времени и отражённых во многих более ранних докризисных документах. Всё исполнимо, понятно и в главных частях уже реализуется: увеличение пособий по безработице и социальных выплат, прежде всего семьям с детьми, меры по снижению налоговой нагрузки на бизнес и меры помощи бизнесу по принципу “деньги тем, кто сохраняет рабочие места”. Это план паллиативного лечения, которое ослабляет некоторые симптомы болезни российской экономики, но саму болезнь не лечит.
Лекарства, которыми пользуют российскую экономику, стали так привычны, что мы без них уже и не мыслим экономического планирования. Между тем, ситуация несколько напоминает подход врачей частных клиник: чтобы больной продолжал платить, его надо продолжать лечить. Он не должен умереть ни в коем случае, но и выздоравливать не должен – тогда платить станет не за что.
В роли этого врача – тандем Сергея Глазьева и Константина Малофеева, выдающего академика-экономиста и опытнейшего экономиста-практика. Их доклад – не о симптоматическом, а о сущностном лечении застарелых болезней.
Там, где для обычных чиновников фон для принятия осторожных и очень коротких шагов, для Глазьева и Малофеева – пространство анализа. Для начала важно понять, чем этот самый кризис является: элементом гибридной войны, в которую втянулись США и втянули вслед за собой весь мир. С этой точки зрения принципиально важно, что Штаты обвинили Китай в сокрытии информации о коронавирусе. Это не попытка сделать хорошую мину при плохой игре и оправдать сотню тысяч умерших в самих Штатах. Это повод потребовать компенсации в девять триллионов долларов – то есть попытаться “кинуть” крупнейшего кредитора американской экономики, совокупный государственный долг которой – 25 триллионов. Американский финансовый капитал использует коронавирус и связанные с ним экономические проблемы, чтобы усилить глобализацию, понимаемую как работу всего мира на этот капитал, под шумок во всемирном масштабе перераспределить важные части собственности.
Таким же образом рассматриваются и российские экономические трудности. Да, коронавирус их усилил, но исправить паллиативным лечением настоящие проблемы не удастся. С точки зрения правительства, проблема – это падение ВВП в марте-апреле-мае, всего не более 10 % в годовом исчислении, а решение заключается в том, чтобы создать условия для экономического роста на 2 % в будущем году. С точки зрения авторов доклада “Кризис как возможность”, в потерях российской экономики виновата монетарная экономическая политика. Ущерб России от проведения этой политики, начиная с 2014 года, оценивается в 27 триллионов рублей “недопроизведённого” ВВП и 15 триллионов рублей неосуществлённых инвестиций, её следствием является снижение реальных доходов населения на протяжении шести лет подряд. Соответственно, решение состоит в том, чтобы создать условия для устойчивого опережающего роста.
Сильнодействующее лекарство, оперативное вмешательство, удаление паразита
Для начала нужно решить проблемы оттока капитала из России. Для этого, без промежуточных решений, “закрыть финансовое «эльдорадо» биржевых валютных спекулянтов”. Запретить кредитование валютных спекулянтов Банком России, разрешить заёмщикам иностранных “применять форс-мажор по отношению к кредитам, предоставленным из стран, установивших финансовые санкции против России” и самое главное, самое неотложное, быстродействующее средство – восстановить обязательную продажу валютной выручки экспортёрами на внутреннем рынке.
Если капитал остаётся в России, то для того, чтобы быть инвестированным в российскую экономику. Инвестиционная программа на ближайшее будущее, по Глазьеву – Малофееву, должна быть в первую очередь государственной программой импортозамещения в объёме не менее трёх триллионов рублей.
В отличие от навсегда травмированных гиперинфляционным страхом экономистов, авторы доклада понимают, что рост экономики невозможен без роста внутреннего спроса. Главные усилия и главные инвестиции – это инвестиции в повышение этого самого спроса. То есть – в рост реальных располагаемых доходов населения. Те, что направляются на покупку отечественных товаров. По мнению авторов доклада, необходимо и, что важно, возможно обеспечить рост зарплат в России на 7 % в год. Удержав капитал в своих границах, мы получим для этого достаточно средств.
Далее, импортозамещение означает протекционизм, а протекционизм – повышение привлекательности рубля и освобождение от долларовой зависимости. Рубль должен стать единственной валютой для торговли внутри ЕАЭС и СНГ – то есть с бывшими советскими республиками, кроме Прибалтики. Для торговли с Китаем должны использоваться рубль и юань (но не доллар), для торговли с Европой – рубль и евро (но не доллар). Естественно, государственная поддержка экспорта – только при условии заключения контракта в рублях. Фондовый рынок должен торговать только на рубли, эмиссия акций исчисляться только в рублях.
Почему до сих пор импортозамещение оставалось, в основном, в пожеланиях, а не в реальности? Потому что производить что-то в России было слишком дорого. Да, но это только до тех пор, пока дорог кредит. Кредиты на производство, субсидируемые и гарантируемые государством, должны иметь цены для конечного потребителя не более 3 %, утверждают авторы доклада. То есть они должны подешеветь как минимум в четыре раза. Это невозможно сделать “невидимой рукой рынка”, это может только государственная финансовая политика. Она за этим и нужна, государственная – не монетарная, когда государство набивает свою кубышку, а такая, которая направлена на развитие на годы вперёд.
Во что государство должно вкладывать деньги, стимулируя кредиты и предоставляя специнвестконтракты? В освоение современных информационных технологий, в биотехнологии (лекарства нужны не только экономике, но и людям, и новейшие), в собственные самолёты (да, можно купить у Boeing, истратив полученное от той же нефти, а можно поднять в воздух “Ту” и “Илы”), в энергетику, прежде всего в атомную, в ЖКХ и в оздоровление окружающей среды.
Это удивительный список для современной российской экономической мысли, а для “либералов” просто невозможный. Это список отраслей экономики, игнорирующий “место России в международном разделении труда”, игнорирующий принцип “американцы уже делают айфоны и самолёты, мы можем не заморачиваться и просто покупать их, продавая нефть и газ”. Это список отраслей экономики не только процветающей (само собой разумеется), но самодостаточной страны.
Этот доклад имеет только один недостаток. Он написан по-русски, внятным языком. Он патриотический и идеологически насыщенный. Поэтому привычный к пережёвыванию монетаристской жвачки, к паллиативному лечению от вечной “голландской болезни” пациент его может просто не переварить. Или, точнее, прочесть так, как это обычно делает наша пресса. Я уже предвижу эти заголовки в экономических и общественно-политических изданиях: “Предлагают вложить не пять, а восемь триллионов”. “Глазьев и Малофеев опять требуют ограничить экспортёров”. “Глазьев и Малофеев ополчились на валютных спекулянтов”. И ведь нельзя сказать, что соврут. Но из комплексного серьёзного документа повыдёргивают яркое и как бы интуитивно понятное читателям – и “заиграют” серьёзную тему.
Поэтому жизненно необходимо, чтобы вокруг доклада сформировалась мощная группа поддержки из патриотически мыслящих людей, представителей реального бизнеса, социальных активистов – в общем, из представителей того народного большинства, которое сегодня насильственно отстранено от влияния на экономическую политику. Группа, достаточно мощная, чтобы предложение врача было не просто услышано, но стало бы главным предложением в нашей “больнице”. Время для этого самое подходящее.