Рекомендации от финансиста Джона Богла, проверенные им на собственном опыте
Джон Богл, создатель одной из крупнейших мировых инвестиционных компаний Vanguard Group, считает, что предпринимателям необходимо превращать все поражения в победы и быть смелыми. Правила для тех, кто хочет заниматься бизнесом, он сформулировал в собственной книге «Не верьте цифрам!» и подкрепил их примерами из своего предпринимательского опыта. С разрешения издательства «Альпина Паблишер» мы публикуем выдержки из этой книги.
История начинается с первой из почти бесконечной череды счастливых возможностей, которые открывались передо мной на протяжении всей моей долгой жизни. Благодаря стипендии от фирмы моего дяди и регулярным подработкам я смог учиться в частной Академии Блэр, где получил великолепное среднее образование. Это бесценное преимущество в знаниях, а также деньги, которые я заработал, служа официантом, открыли передо мной очередную возможность. Летом 1947 года меня приняли в Принстонский университет!
Несмотря на высокую успеваемость в Академии Блэр, учёба в Принстоне поначалу давалась мне с трудом. Мне никак не удавалось блеснуть на академическом поприще, но год спустя судьба улыбнулась мне ещё раз. Поймав себя на мысли, что мне совсем не хочется в очередной раз анализировать труды Адама Смита, Карла Маркса или Джона Мейнарда Кейнса, я принял смелое решение написать диплом на тему, которая не затрагивалась ни в одной предыдущей выпускной работе.
Но какую тему выбрать? В декабре 1949 года я сидел в читальном зале библиотеки Файрстоуна, внимательно пролистывая последний номер журнала Fortune, когда моё внимание привлекла статья на странице 116, посвященная сфере деятельности, о которой на тот момент я не имел не малейшего представления.
Заинтригованный тем, что автор статьи «Большие деньги в Бостоне» назвал отрасль взаимных фондов «крошечной, но перспективной», я – в то время неопытный, но целеустремлённый юноша – решил, что взаимные фонды должны стать темой моей дипломной работы. Я назвал её «Экономическая роль инвестиционной компании».
Бесчисленные часы, проведённые мной за исследованием и анализом отрасли в читальном зале библиотеки Файрстоун, были вознаграждены высокой отметкой 1+ и в конечном итоге дипломом с отличием, что было триумфальным, хотя и совершенно неожиданным финалом моей академической карьеры в Принстоне.
Судьба улыбнулась мне вновь, когда основатель фонда Wellington Fund Уолтер Морган, легендарный выпускник Принстона, окончивший его в 1920 году, прочитал мою дипломную работу. По его собственным словам, «в основном благодаря этому труду господин Богл был приглашён на работу в компанию Wellington».
Хотя решение связать жизнь с этой «крошечной, но перспективной» отраслью представлялось мне отчасти рискованным, тем не менее моё исследование для дипломной работы убедило меня в том, что отрасль ждёт многообещающее будущее. Поэтому я решил связать судьбу с Уолтером Морганом, этим великим человеком, который оставался моим лучшим другом вплоть до самой его смерти в возрасте 100 лет в 1998 году, и я никогда не пожалел об этом. Он открыл передо мной возможность, которая определила всю мою дальнейшую жизнь.
К 1965 году было ясно, что господин Морган рассматривает меня как своего преемника. На тот момент компания отставала от своих конкурентов, и он попросил, чтобы я «сделал всё возможное» для решения наших проблем. Молодой и горячий (мне тогда было 36 лет), я провёл слияние с успешной управляющей компанией – группой «четырёх профи» из Бостона, которая в предыдущие шесть лет показывала лучшие результаты в США среди взаимных фондов. (Разумеется, такой подход – считать прошлые результаты надёжным предвестником будущего – полностью противоречит тому, что я проповедую сегодня. Но это был полезный, хотя и горький урок!).
Следующие несколько лет наша группа «пяти профи» (включая меня) действительно летала довольно высоко. Пока не рухнула вниз. Спекулятивная лихорадка на фондовом рынке, знаменовавшая эпоху Go-Go середины 1960-х, внезапно закончилась. Надувшийся на рынке пузырь лопнул, в результате чего за 1973–1974 годы фондовый рынок обвалился на 50%.
Наше партнёрство с бостонцами распалось, и в январе 1974 года я был уволен с поста генерального директора компании, которую считал своей.
В 1951 году я был приглашён на работу в отрасль взаимных фондов, а в 1974 году был внезапно уволен, но без этих двух событий компания Vanguard никогда бы не появилась на свет. Будучи изгнанным из Wellington Management Company, я решился на беспрецедентный шаг. Проголосовавшие за моё увольнение директоры компании составляли лишь меньшинство в совете директоров самого фонда Wellington Fund, поэтому я обратился к этому совету с неожиданным предложением: чтобы сам фонд и 10 его дочерних фондов провозгласили независимость от управляющей компании и оставили меня в должности своего президента и генерального директора.
После жарких дебатов, длившихся целых семь месяцев, мы выиграли сражение, завоевав право осуществлять административное управление фондами так, как того требует структура настоящего взаимного фонда.
Было принято решение о создании новой компании. Однако до регистрации оставалось всего несколько недель, а у новой фирмы так и не было своего названия. Разумеется, судьба снова сделала мне подарок. В конце лета 1974 года ко мне в офис пришёл продавец антиквариата и предложил купить несколько небольших гравюр эпохи наполеоновских войн, на которых были изображены сражения армии герцога Веллингтона, в честь которого господин Морган назвал свой первый взаимный фонд 46 лет назад. Я купил эти гравюры, и в дополнение продавец предложил мне несколько изображений морских сражений с участием британского флота той же эпохи. Поскольку меня всегда манило море и его тайны, я купил и эти эстампы тоже.
В придачу довольный продавец подарил мне книгу, из которой были взяты эти рисунки. После его ухода я начал пролистывать книгу, как 25 лет назад пролистывал декабрьский номер журнала Fortune в библиотеке Файрстоуна. Провидение сделало так, что мой взгляд остановился на повествовании об исторической Нильской битве, во время которой адмирал Нельсон разгромил французский флот и положил конец мечтам Наполеона о мировом господстве. Нельсон отправил депешу о победе со своего флагманского корабля
«Vanguard, из устья Нила». Все вместе эти факторы – связь с Wellington, гордая военно-морская традиция и дух победы, воплощенные в нельсоновском корабле Vanguard, и само значение слова vanguard (авангард) – были той силой, которой я не мог сопротивляться. Так 24 сентября 1974 года родилась компания Vanguard Group.
Рассмотрите эту логическую цепочку: без Принстона не было бы дипломной работы; без дипломной работы не было бы Моргана; без Моргана не было бы работы в Wellington; без работы в Wellington не было бы неудачного слияния; без неудачного слияния не было бы увольнения; без увольнения не было бы Vanguard. Таким образом, Принстон можно назвать прародителем Vanguard, а Vanguard – детищем Принстона.
Так как Vanguard родилась в тигле жарких споров и разногласий, директоры фонда решили дать новой компании самый узкий из возможных мандатов. Нам было передано осуществление только административных функций. Однако администрирование является всего лишь одной – и наименее важной – стороной в треугольнике, который представляет собой деятельность взаимных фондов.
Две другие, гораздо более его важные стороны – управление инвестициями и распространение паёв – оставались в ведении соперничающей Wellington Management Company. Не нужно было много ума, чтобы понять, что наша судьба всецело зависит от того, какие новые фонды будут создаваться, будут ли наши фонды обеспечивать высокую доходность инвестиций и насколько успешно и эффективно будут распространяться их паи. Пока мы были отстранены от осуществления этих функций, наша судьба находилась не в наших руках.
Чтобы обойти запрет на управление инвестициями, мы предприняли беспрецедентный шаг, который сегодня кажется очевидным, воплотив в жизнь идею, которую я вынашивал в течение многих лет. Я сделал предложение совету директоров Wellington Fund в сентябре 1975 года: разрешить компании Vanguard создать и взять под своё управление первый в истории индексный взаимный фонд.
Таким образом, с созданием в конце 1975 году индексного фонда мы завладели второй ключевой составляющей деятельности взаимных фондов – управлением активами. Наш First Index Investment Trust (ныне Vanguard 500 Index Fund) в течение первых нескольких лет высмеивался скептиками как «Глупость Богла» и не был скопирован вплоть до 1984 года. Какая замечательная идея! Сегодня этот фонд является крупнейшим взаимным фондом в мире.
Но как нам было завладеть третьей ключевой стороной треугольника – распространением паёв фондов? И вновь мы нашли нестандартное решение этой казалось бы непреодолимой проблемы: мы откажемся от услуг сети брокеров, через которую фонд Wellington распространял свои паи на протяжении предыдущей половины столетия, и просто устраним саму необходимость распространения. Отныне мы будем полагаться не на продавцов, которые должны обеспечивать продажу паёв, а на покупателей, которые захотят их купить.
Мы создали уникальную структуру настоящего взаимного фонда, которая позволяла до минимума сократить издержки, и приняли стратегию, характерную для настоящего взаимного фонда, при которой взаимосвязь между нашими расходами и доходностями наших вкладчиков становилась очевидной и на самом деле даже причинно-следственной. Стратегия следует за структурой.
Фондовый рынок – это своего рода казино, где инвесторы-игроки обмениваются между собой акциями и в совокупности зарабатывают всю доходность, сформированную фондовым рынком, ни больше ни меньше. Но только до того, как на стол опускается лопатка крупье. После того как он забирает свою долю, то есть после вычета всех издержек инвестирования, игра с нулевой суммой превращается в игру с отрицательной суммой. Попытка переиграть рынок по определению является проигрышной игрой. Чистая прибыль инвестора равна валовому доходу рынка за вычетом затрат на посредничество – не бог весть какая высшая математика.
Поскольку игра в казино взаимных фондов сопряжена со значительными издержками и вовлекает множество разных крупье с лопатками одна шире другой, игроки теряют довольно много.
- Комиссии за покупку паев, которые взимаются большинством фондов.
- Комиссии за управление и операционные расходы.
- Сборы на покрытие маркетинговых расходов и дорогостоящей рекламы, которую вы видите в СМИ.
- Трансакционные издержки, идущие в карман биржевым брокерам и маркетмейкерам при каждой покупке и продаже акций из портфелей фондов.
- Чрезмерные расходы на налоги, которым фонды подвергают своих вкладчиков в результате чересчур высокой, зачастую бессмысленной оборачиваемости портфелей.
Все вместе эти расходы, составляющие от 3,5% до 4% от годовой суммы активов фондов, накапливаясь год за годом, приводят к тому, что, например, за прошедшее десятилетие подпадающие под налогообложение вкладчики взаимных фондов заработали примерно половину рыночной доходности, а за прошедшую четверть века чуть больше трети. Средний инвестор взаимного фонда, вкладывающий 100% капитала и несущий 100% риска, получает жалкие 33% от доходности рынка после уплаты налогов. Да, издержки действительно имеют значение.
Конкурировать гораздо легче, когда ваши конкуренты не хотят – и не могут – конкурировать на основе затрат. Учитывая эту элементарную арифметику рынка, идеи малозатратной структуры и дешёвой стратегии копирования индекса, кажется, лежат на поверхности. Это не оставалось тайной для остальных компаний в отрасли. У наших конкурентов была точно такая же возможность, как у нас, создать подобную структуру. Но именно мы были «виновны» в создании структуры настоящего взаимного фонда. Мы стремились снизить издержки, чтобы максимизировать доходности для вкладчиков наших фондов, в то время как наши конкуренты хотели повышать расходы, чтобы максимизировать доходности для акционеров своих управляющих компаний.
В то время как мы старались заложить под Vanguard прочный и надёжный фундамент, само здание нашей компании было построено на песке. Мы работали только по временному распоряжению Комиссии по ценным бумагам и биржам, которая дала нам возможность опробовать нашу уникальную структуру настоящего взаимного фонда. Но в 1980 году, спустя почти три года после предоставления нам временного разрешения, Комиссия пересмотрела своё решение и буквально захлопнула перед нами дверь.
Мы были ошеломлены, но будучи всецело уверенными в правильности того, что делаем, подали решительную апелляцию. Наконец в 1981 году, после четырёх долгих лет упорной борьбы, Комиссия по ценным бумагам и биржам вдруг резко изменила свою позицию и одобрила предложенный нами план.
Одобрение комиссии – фактически коммерческая реклама в нашу пользу – показало, что игра стоила свеч. Песок под нашими ногами превратился в прочный, как скала, фундамент.
Годы, пока над нашей судьбой нависал дамоклов меч, были для нас тяжелыми. Но в 1981 году, когда Комиссия по ценным бумагам и биржам наконец-то дала нам зелёный свет, фондовый рынок начал понемногу восстанавливаться, и наши активы удвоились. Все понимали, что такой замечательный рост не может продолжаться вечно. Так оно и случилось. Тем не менее, несмотря на медвежий рынок после взрыва пузыря в 2000–2002 годах, на сегодня наши активы составляют весомые $720 миллиардов.
На рынке разумных долгосрочных инвесторов, как индивидуальных, так и институциональных, которым мы служим, наши стратегии взаимно дополняют и усиливают друг друга.
Мы маршировали под свои, отличные от других, барабаны, и это сработало.
В то время как у нас нет недостатка в идеях, даже самые гениальные из них требуют упорного каждодневного труда, чтобы быть претворёнными в жизнь. Поэтому давайте смирим своё предпринимательское эго и признаем, что заботливое и внимательное отношение к людям, которые помогают нам превращать наши идеи в реальность, — неотъемлемое условие успеха.
Самое большое вознаграждение мы получаем тогда, когда способствуем экономическому прогрессу и помогаем построить лучший мир. Неважно, можно ли назвать мои предпринимательские достижения великими или нет, но они помогли и помогают нашим честным рядовым согражданам, вкладывающим свои с трудом заработанные деньги в фонды Vanguard, избегать многих, зачастую глубоких ям на длинной дороге к инвестиционному успеху. И позволяют получать справедливую долю тех доходностей, которыми щедро вознаграждают нас наши финансовые рынки, и наслаждаться более обеспеченной старостью, чем большинство их соседей. Это и есть наивысшая награда для меня.
Источник: https://biz360.ru/materials/ne-verte-tsifram-17-pravil-predprinimatelstva/