Закон РФ от 27 ноября 1992 г. № 4015-I “Об организации страхового дела в Российской Федерации” (далее – Закон № 4015-I) периодически меняется, а глава 48 Гражданского кодекса о страховании – почти нет. Но в соответствие современному состоянию развития страховых правоотношений необходимо приводить оба акта. На это указал заместитель Министра финансов РФ Алексей Моисеев на состоявшейся в МТПП конференции “Страховое право России: текущие проблемы и направление реформы”, организованной Исследовательским центром частного права имени С. С. Алексеева при Президенте РФ (ИЦЧП). Рынок страхования достаточно обширный: он включает в себя страхование жизни, медицинское, пенсионное, сельскохозяйственное страхование, страхование финансовых рисков, страхование грузов и т. д. (п. 1 ст. 32.9 Закона № 4015-I). Отрасль страхового права сочетает в себе как частно-правовые элементы, так и публично-правовые (в первую очередь – обязательное государственное страхование и надзор за деятельностью субъектов страхового дела). Эксперты, усилиями которых на базе ИЦЧП разрабатывается Концепция реформирования главы 48 ГК РФ (далее – Концепция) [документ имеется в распоряжении ГАРАНТ.РУ], в ее основу закладывают идею о разграничении этих элементов. На отдельных положениях Концепции остановимся подробнее.
Зачем нужна реформа и что именно хотят реформировать?
В рамках реформы предполагается устранить коллизию, заключающуюся, согласно позиции экспертного сообщества, в том, что сейчас, после комплексного изменения Закона № 4015-I с момента его принятия, частно-правовые нормы содержатся не только в ГК РФ, но и в указанном законе. Хотя изначально законодатель исходил из диверсифицированного регулирования отношений по страхованию и законом регулировались преимущественно публично-правовые отношения. Но проблемы правоприменения возникают не столько из-за наличия в Законе № 4015-I частно-правовых норм, сколько из-за того, что регулирование отдельных вопросов дублируется, то есть осуществляется и обозначенным законом, и ГК РФ. При этом такое регулирование не всегда является идентичным.
Реформа, по словам старшего партнера Общества страховых юристов, партнера Redstone Chambers Сергея Дедикова, призвана решить конкретные проблемы правового регулирования договора страхования, снять необоснованные ограничения принципа свободы такого договора, восполнить имеющиеся пробелы в определении правового статуса отдельных участников страховых правоотношений, устранить некорректные правовые формулировки. Эксперт считает, что Закон № 4015-I должен быть посвящен преимущественно административным вопросам регулирования страхования, а общие частно-правовые положения, соответствующие по своему “масштабу” уровню кодифицированного акта, следует перенести в главу 48 ГК РФ. Но в то же время он отметил, что полностью “очистить” закон от частно-правовых норм вряд ли удастся, поскольку страхование является динамичной сферой социально-экономической жизни, требующей подчас оперативного внесения законодательных коррективов. А такие поправки целесообразнее все же включать в Закон № 4015-I, так как ГК РФ должен как кодифицированный акт оставаться стабильным.
Заместитель директора Департамента финансовой политики Минфина России Вера Балакирева, говоря о соотношении положений ГК РФ и Закона № 4015-I, обратила внимание на некоторые моменты, нуждающиеся в реформировании.
Во-первых, из п. 1 ст. 929 ГК РФ следует, что по договору имущественного страхования в случае наступления страхового случая страхователю или иному лицу, в пользу которого заключен договор, возмещение убытков осуществляется в денежной форме. А Законом № 4015-I предусматривается возможность возмещения и в натуральной форме – выплата при страховании имущества и (или) гражданской ответственности может заменяться предоставлением имущества взамен утраченного или устранением повреждений (п. 4 ст. 10 Закона № 4015-I). Добавим, что Федеральным законом от 25 апреля 2002 г. № 40-ФЗ “Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств” (далее – Закон об ОСАГО) установлен приоритет натурального возмещения перед денежной выплатой в случаях причинения вреда легковым автомобилям, находящимся в собственности граждан и зарегистрированным в России (п. 15.1 ст. 12 Закона об ОСАГО). В Концепции указывается, что натуральная форма возмещения востребована и в других видах страхования, например, при страховании финансовых рисков, добровольном медицинском страховании. В связи с этим предлагается изменить описание предмета договора страхования в п. 1 ст. 929 ГК РФ так, чтобы оно учитывало возможность не только денежного возмещения убытков, но и исполнения в форме натурального возмещения. Выбирать форму возмещения, по замыслу разработчиков реформы, должен страхователь, если иное не предусмотрено законом.
Второй момент, упомянутый Верой Балакиревой, касается проблемы классификации видов страхования, которая может осуществляться по разным признакам. Классификация по признаку страхового интереса или объекта страхования проводится в ст. 929 ГК РФ. Возможно страхование имущества, гражданской ответственности и предпринимательских рисков. Отдельная статья посвящена договору личного страхования (ст. 934 ГК РФ). В разрезе этих же признаков проводится классификация в ст. 4 Закона № 4015-I, но в ней помимо страхования предпринимательских рисков выделяется такой объект страхования как финансовые риски (п. 4 ст. 4 Закона № 4015-I).
Объектами страхования финансовых рисков в имущественном страховании могут быть имущественные интересы страхователя (застрахованного лица), связанные с риском неполучения доходов, возникновения непредвиденных расходов физлиц, юрлиц. Под предпринимательскими рисками при этом понимаются имущественные интересы, связанные с риском возникновения убытков от предпринимательской деятельности из-за нарушения своих обязательств контрагентами предпринимателя или изменения условий этой деятельности по независящим от предпринимателя обстоятельствам, в том числе с риском неполучения ожидаемых доходов (п. 4-5 ст. 4 Закона № 4015-I, подп. 3 п. 2 ст. 929 ГК РФ). Проблема заключается в том, что определение страхования предпринимательских рисков полностью охватывается определением страхования финансовых рисков. В связи с этим в Концепции предлагается объединить определения в одно понятие страхования финансовых рисков, закрепив как его частный случай страхование рисков предпринимателей. Кроме того, если говорить о классификациях, разработчики реформы предлагают устранить разделение страхования ответственности за причинение вреда (ст. 931 ГК РФ) и нарушение договоров (ст. 932 ГК РФ), так как на практике многие договоры страхования ответственности объединяют оба этих элемента (страхование ответственности перевозчиков, нотариусов, оценщиков и т. д.). Для реализации этой идеи потребуется снятие на законодательном уровне общего запрета на страхование договорной ответственности (п. 1 ст. 932 ГК РФ).
В-третьих, расхождения существуют в отношении регламентации состава участников страховых правоотношений. Определения страхователя и страховщика есть в Законе № 4015-I (ст. 5-6 Закона № 4015-I), но их права и обязанности, статус как сторон договора четко не урегулированы ни ГК РФ, ни законом. Вера Балакирева считает, что соответствующие положения необходимо закрепить в ГК РФ. В рамках реформы планируется также уточнить круг обязанностей по договору страхования, которые могут быть возложены на выгодоприобретателя (п. 2 ст. 939 ГК РФ), включая обязанности, лежащие на страхователе, но не выполненные им, и последствия неисполнения таких обязанностей (обязанность по уплате страховой премии в рассрочку, кредиторские обязанности, связанные с принятием исполнения). Кроме того, законодательству известна категория застрахованных лиц, которые, однако, как отмечается в Концепции, лишены каких-либо прав в рамках договора страхования, если не считать права согласования иного выгодоприобретателя по договорам личного страхования (п. 2 ст. 934 ГК РФ). Часто, например, банки навязывают гражданам, желающим получить кредит, присоединение в качестве застрахованных лиц к различным программам коллективного страхования, в которых банки выступают в качестве страхователей. Граждане в итоге вынуждены оплачивать страховые услуги, а также услуги банков по присоединению к этим программам. В рамках таких правоотношений, указывается в Концепции, застрахованные лица фактически оказываются беззащитны даже с позиций законодательства о защите прав потребителей. Ведь с юридической точки зрения страховщик страховые услуги в данном случае не навязывает, а банк, как страхователь, их навязывать не может. Получается, что застрахованное лицо не может отказаться от договора страхования, не являясь ни его стороной, ни выгодоприобретателем. Выход из ситуации разработчикам реформы видится в том, чтобы признать застрахованное лицо самостоятельным субъектом страхового правоотношения и предоставить ему определенные права, закрепив их в отдельной, новой статье ГК РФ. При этом предлагается определить застрахованное лицо по договорам имущественного страхования как лицо, не являющееся страхователем, чей имущественный интерес застрахован по договору страхования. А по договорам личного страхования – как лицо, которое страхуется на случай причинения вреда его жизни или здоровью, достижения им определенного возраста или наступления в его жизни иного предусмотренного договором события.
Целесообразно, по мнению разработчиков Концепции, закрепить на законодательном уровне, что:
- застрахованное лицо, за счет которого уплачена страховая премия, приобретает права страхователя;
- застрахованное лицо по договору личного страхования, за исключением застрахованных лиц по договорам обязательного государственного личного страхования, должно иметь право в любое время потребовать исключения его из договора;
- застрахованное лицо наряду со страхователем и выгодоприобретателем вправе воспользоваться “периодом охлаждения“(определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации от 31 октября 2017 г. № 49-КГ17-24). Напомним, что с 1 января 2018 года срок, в течение которого можно отказаться от заключенного договора добровольного страхования и вернуть уплаченную страховщику страховую премию (“период охлаждения”), увеличен с 5 до 14 календарных дней.
Снятие запрета на страхование договорной ответственности
Согласно действующему законодательству страхование риска ответственности за нарушение договора допускается только в случаях, предусмотренных законом (п. 1 ст. 932 ГК РФ). Допускается, например, страхование обязательств юрлица по договору о реализации туристского продукта (ч. 1 ст. 4.1 Федерального закона от 24 ноября 1996 г. № 132-ФЗ “Об основах туристской деятельности в Российской Федерации“). Но по общему правилу страховать ответственность за нарушение договора сейчас запрещается.
Проблема заключается в том, что фактически такие договоры страхования заключаются и признаются действительными в судебной практике (Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 13 апреля 2010 г. № 16996/09).
Консультант ИЦЧП, доцент кафедры международного частного и гражданского права МГИМО (У) МИД России, к. ю. н. Анна Архипова обратила внимание, что на практике страхование ответственности по договору иногда маскируется под страхование имущества или риска деликтной либо профессиональной ответственности. Заинтересованные лица вынуждены искать способы обхода императивной нормы, и суды поддерживают такую практику. Эксперт также отметила, что для целей страхования не является существенным разграничение деликтной и договорной ответственности, в связи с чем в Концепции, как уже упоминалось ранее, такое разделение устраняется.
“Против” отмены обсуждаемого запрета обычно высказываются, по словам Анны Архиповой, следующие аргументы:
- зачем что-то менять, если норма и так не работает? – Суды фактически игнорируют запрет;
- не приведет ли отмена запрета к падению договорной дисциплины? – Если договорную ответственность можно застраховать, то подрывается сама ее концепция;
- зачем страховщиков наделять не свойственными им функциями? – Ведь если организация страхует ответственность по договору, получается, что фактически она выдает поручительство. Так, по договору поручительства поручитель обязывается перед кредитором другого лица отвечать за исполнение последним его обязательства полностью или в части (п. 1 ст. 361 ГК РФ). Примерно то же самое происходит и при страховании ответственности за нарушение договора: страховщик выплачивает контрагенту страхователя убытки в пределах страховой суммы, причиненные нарушением договора. Но отметим, что согласно действующему п. 2 ст. 932 ГК РФпод риском ничтожности возможно (в допускаемых законном случаях) страхование риска ответственности за нарушение договора только самого страхователя.
Эксперт, комментируя указанные аргументы, обозначила, во-первых, что в большинстве случаев запрет страхования договорной ответственности действительно не применяется (Постановление Президиума ВАС РФ от 13 апреля 2010 г. № 16996/09, Определение Судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ от 20 июля 2015 г. № 307-ЭС15-1642, постановление Десятого арбитражного апелляционного суда от 28 сентября 2017 г. № 10АП-11988/17 по делу № А41-1958/17, п. 12 Обзора судебной практики по спорам, связанным с договорами перевозки груза и транспортной экспедиции, утвержденного Президиумом ВС РФ 20 декабря 2017 г.). Но есть и обратная практика (постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 18 июля 2017 г. № 09АП-24404/17 по делу № А40-237636/16, постановление Федерального арбитражного суда Поволжского округа от 22 декабря 2011 г. № Ф06-10730/11 по делу № А55-24263/2009). В одном из дел, как заметила Анна Архипова, ВС РФ указал, что страхование ответственности арендатора перед арендодателем за нарушение договорных обязательств противоречит ст. 932 ГК РФ (Определение Судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ от 4 августа 2017 г. № 306-ЭС16-5941). Таким образом, нельзя говорить об абсолютном единообразии судебной практики по данному вопросу. Однако, по мнению эксперта, даже если бы разночтений в практике не было и суды бы “хором” не применяли запрет, установленный ст. 932 ГК РФ, то это тоже являлось бы аргументом “за” отмену нормы. Ведь такая ситуация опасна для правопорядка в целом, так как возникает риск неприменения и других норм.
Во-вторых, эксперт указала, что практикой давно выработаны способы снижения рисков, условно говоря, безрассудного поведения страхователя ввиду наличия страхования – учет предшествующей статистики или “профиля” страхователя при определении страховой премии, исключения из страхового покрытия и некоторые другие. Кроме того, Концепцией предлагается внести в ст. 963 ГК РФ изменения, согласно которым договором может быть предусмотрено, что грубая неосторожность, допущенная страхователем, выгодоприобретателем, застрахованным лицом, являющимися предпринимателями, может повлечь снижение суммы страхового возмещения в зависимости от степени вины лица, допустившего грубую неосторожность. Напомним, что на данный момент возможность освобождения страховщика от выплаты страхового возмещения вследствие грубой неосторожности страхователя предусмотрена только ст. 265 Кодекса торгового мореплавания. Узнать подробнее о договоре морского страхования грузов можно из колонки адвоката, руководителя коллегии адвокатов “Комиссаров и партнеры” Андрея Комиссарова, подготовленной специально для ГАРАНТ.РУ.
И в-третьих, страхование договорной ответственности и поручительство, по словам эксперта, все же отличаются. Исполнивший обязательство поручитель приобретает право требования к должнику (ст. 365 ГК РФ), а страховщик ответственности не имеет прав по суброгации против страхователя, что хотя и не закреплено нормативно, но с чем судебная практика, по мнению Анны Архиповой, как раз справляется. Обязательства поручителя и должника, возражения поручителя и должника против кредитора по общему правилу совпадают. А у страховщика, заметила эксперт, свой объем обязательств и свои возражения. В случае изменения без согласия поручителя основного договора, повлекшего за собой увеличение ответственности или иные неблагоприятные последствия для поручителя, он отвечает на прежних условиях (п. 2 ст. 367 ГК РФ). В страховании же есть особые механизмы на случаи отпадения (п. 3 ст. 958 ГК РФ) и изменения страхового риска (ст. 959 ГК РФ). Так, страховщик имеет право на часть страховой премии пропорционально времени, в течение которого действовало страхование в случае досрочного прекращения договора из-за отпадения страхового риска. А страховщик, уведомленный об обстоятельствах, влекущих увеличение страхового риска, вправе потребовать изменения условий договора или уплаты дополнительной страховой премии. Если страхователь (выгодоприобретатель) возражает против такого изменения или доплаты, страховщик вправе потребовать расторжения договора. Если страхователь (выгодоприобретатель) не проинформирует страховщика об изменениях сообщавшихся последнему при заключении договора обстоятельств, которые могут существенно повлиять на увеличение страхового риска, страховщик вправе потребовать расторжения договора страхования и возмещения причиненных этим убытков. В связи с этим Анна Архипова считает, что страхование ответственности с точки зрения обеспечительной функции является даже надежнее поручительства.
В Концепции предлагается отказаться от каких-либо ограничений страхования риска ответственности за неисполнение или ненадлежащее исполнение договорных обязательств. Речь идет в том числе об отмене п. 2 ст. 932 ГК РФ, согласно которому сейчас по договору страхования риска ответственности за нарушение договора может быть застрахован только риск ответственности самого страхователя. Отмечается, что на практике востребовано страхование по одному договору ответственности не только страхователя, но и других лиц, например, директоров организаций.
Реформа положений о суброгации
К выплатившему страховое возмещение страховщику, если договором имущественного страхования не предусмотрено иное, переходит в пределах выплаченной суммы право требования, которое страхователь (выгодоприобретатель) имеет к лицу, ответственному за убытки, возмещенные в результате страхования (п. 1 ст. 965 ГК РФ). Согласно подп. 4 п. 1 ст. 387 ГК РФ к страховщику переходят права кредитора к должнику, ответственному за наступление страхового случая. Однако, как отмечается в Концепции, нужно учитывать, что лицо, ответственное за убытки, не всегда совпадает с лицом, ответственным за наступление страхового случая. Например, это касается случаев ответственности юрлица за вред, причиненный работником (ст. 1068 ГК РФ).
Советник генерального директора ООО “Страховой брокер “Малакут” Вадим Рак отметил, что назначение суброгации состоит в недопущении неосновательного обогащения страхователя в результате двойного возмещения и в обеспечении того, чтобы ответственность за причиненный вред в конечном счете нес причинитель вреда. Суброгация, исходя из п. 1 ст. 965 ГК РФ, применяется в договорах имущественного страхования. Согласно норме по суброгации к страховщику переходит право требования к любому лицу, ответственному за убытки. Но судебной практикой, подчеркнул эксперт, выработаны некоторые ограничения. Так, суды исходят из невозможности суброгации в отношении страхователя и иных лиц, на которых распространяется страховое покрытие (Определение Судебной коллегии по гражданским делам ВС РФ от 23 августа 2011 г. № 1-В11-6).
Кроме того, существует, как указано в Концепции, проблема отсутствия ограничения суброгации в отношении супругов и близких родственников страхователя: на практике страховщики предъявляют такие суброгационные требования. Некоторые суды пытались решить проблему, отказывая в удовлетворении этих требований, но ВС РФ подтвердил их правомерность. Так, Суд оставил в силе решения нижестоящих инстанций, указав, что факт отнесения автомобиля к совместно нажитому имуществу никак не влияет на отношения между страхователем, страховщиком и причинителем вреда (Определение Судебной коллегии по гражданским делам ВС РФ от 23 апреля 2018 г. № 49-КГ17-36 ВС РФ). По мнению разработчиков Концепции, проблема требует законодательного решения.
В рамках реформы предлагается закрепить в ст. 965 ГК РФ перечень лиц, в отношении которых суброгация не допускается. В него хотят включить:
- страхователя;
- застрахованных лиц;
- супругов;
- близких родственников (родителей, детей, братьев и сестер);
- нетрудоспособных иждивенцев страхователя (застрахованного лица).
***
Концепция реформирования главы 48 ГК РФ о страховании пока является проектным документом: она еще будет дорабатываться. Но в целом реформа, по замыслу разработчиков, должна быть направлена на разграничение в соответствующей отрасли законодательства частного и публичного элементов.
В ГК РФ предлагается внести изменения, направленные на установление возможности натурального возмещения, объединение понятий страхования предпринимательских и финансовых рисков, уточнение положения участников страховых правоотношений, реформирование норм о суброгации. Одной из ключевых новелл может стать снятие законодательного запрета на страхование договорной ответственности. При этом упомянутыми предложениями Концепция не ограничивается. Разработчики также предлагают, например, уточнить существенные условия договора страхования (заменить срок действия договора страхования сроком страхования, дополнить перечень существенных условий условием о размере страховой премии), четче обозначить информационные обязанности страхователя и предусмотреть последствия их неисполнения.
Источник: http://www.garant.ru/article/1231912/